Анатолий Радов - Изгой: Начало пути [СИ]

Он пощупал висящую на поясе мошну. Двадцать пять золотых приятно согрели ладонь и душу. Чтобы там не говорили об охотниках, но не богачи они — это точно. Не так уж часто сбегают чревловы рабы, всё больше предпочитают покорно пахать на своих хозяев. Так что…

— Хра! — вскрикнул Нюх и впился в поджарые бока лога стременами. Тот фыркнул от неожиданности и сорвался с места в галоп. Нюх слегка осадил, выправил аллюр на рысь и принялся натужно петь старую солдатскую песню. Красивого пения не получалось — он лишь коротко бросал на выдохе строчку, потом шумно вдыхал и так же немузыкально выдавал следующую строку:

А мы вёрнёмся с поля боя

Фффууу.

И заживём как прежде, брат

Фффууу.

А что калеки мы с тобою

Фффууу.

Ни бог, ни чревл не виноват

В боку вроде бы отпустило и Нюх, перестав напевать, задышал спокойней. К чревлу всё! Чтобы он, ходивший в Земли Зыби, бившийся по колено в крови, не раз видевший смерть в локте от себя, и вдруг испугался какой-то хвори? Не дождётесь. Лучше сдохнуть от перепоя, чем проявить трусость. Вперёд мой старый друг — Лонганг, неси меня до ближайшей таверны, где торгуют проклятым хорским. Пара бокалов вернёт здоровье старому вояке.

Через пару часов Линк’Ург въехал в Лиорд, дёрнул поводья и Лонганг перешёл на короткую рысь. Охотник уверенно направил его в один из проулков и остановился возле маленького бревенчатого здания, над дверью которого висела замусоленная вывеска — «Ласковая длань». Нюх хмыкнул. Среди горожан эту таверну именовали не иначе как «Ласковая дрянь».

Спешившись, он подвёл лога к покоробленной от дождей и яркого солнца жерди, привязанной к двум толстым столбам, перекинул через неё поводья, завязал мудреный узел, и похлопав животинку по шее, поспешил внутрь заведения.

В таверне было пустовато. Двух простолюдинов-мастеровых, судя по одеянию, оторвавшихся от труда всего на минутку, чтобы прополоскать горло чем-нибудь крепким, можно было не считать. Охотник твёрдым шагом направился к стойке. Хозяин, увидав нового посетителя, улыбнулся ему и выжидающе замер.

— Архис, бокал лучшего хорского, — запыханно прохрипел Нюх, и хозяин, кивнув, принялся за дело. Он развернулся, схватил с полки один из кувшинов, второй рукой взял кружку, ловко перевернул её и принялся наполнять. Нюх жадно облизнулся. Прислушался к ощущениям в боку. Но там всё было спокойно.

Когда полная кружка была поставлена на тёмную засаленную поверхность стойки, охотник поднял её, отпил треть и слегка подался вперёд. Его широкие предплечья, на которых чёрная вязь наколотых оберегов гармонично переплеталась с тёмными синими венами и бледными змейками шрамов, легли на массивную столешницу. Рядом с правой кистью тут же появилась золотая монета.

— Это очень много за один бокал, Нюх, ты же знаешь, — проговорил хозяин таверны и так же, как и посетитель, чуть наклонился вперёд. — Что ты хочешь услышать?

— Как обычно, только правду, — улыбнувшись, коротко выдохнул охотник. — Гары. Ничего странного у них за последние три дня не произошло?

— Гары? — переспросил Архис и на какое-то время задумался. Нюх подгонять не стал, а использовал паузу по назначению, с жадностью опустошив кружку. Покалывание в затылке моментально кануло в небытиё, в правом боку ничего не появилось, и охотник почувствовал себя намного лучше. Теперь можно со всей серьёзностью приступить к делу.

— Да вроде ничего, — наконец, выдохнул хозяин таверны и почесал висок. — А что-то должно было произойти? — его лицо стало заинтересованным.

— Нет, — Нюх хмыкнул и двинул пустую кружку вперёд. — Повтори.

Хозяин с той же ловкостью наполнил кружку по второму разу, протянул её посетителю и выжидающе уставился на него. Охотник отпил треть, поставил кружку на стойку и вытер ладонью губы.

— А Риско где? — спросил он, постучав по столешнице пальцами.

— На торжище, где ж ему ещё быть. Работает парень. Не покладая рук, — хозяин усмехнулся. — Те оргии с драками, что он устраивает в моей таверне ему обходятся дороговато, вот и вкалывает, как проклятый.

— Он больше страже отстёгивает, — Нюх снова отпил, продолжая прислушиваться к ощущениям. Тот приступ, что случился с ним на перепутье, всё же заставлял вспоминать о себе. Слишком уж резкой была боль, да и привкус… Никогда ещё у него во рту не было такого привкуса. И это настораживало.

— Само собой, — согласился хозяин. — Но позавчера он устроил здесь такой дебош, что ему ещё не одну мошну придётся срезать, прежде чем он сможет возместить убытки. Восемь горшков с лучшим вином вдребезги, три стола разломаны в щепки, не говоря уже о том, что стражники взяли с меня пятнадцать золотых, за то, что не донесут о произошедшем здесь в управу. И это я молчу о кровище. Она тут была повсюду. На полу, на стенах, даже под столешницами пришлось вытирать.

— И с кем это он сцепился?

— Семеро не местных. По говору южане. Один из них торговец, остальные видимо из его прислужников. Если бы не полторы дюжины северян, перерезали бы этому засранцу Риско горло и всего делов. А так… — хозяин махнул рукой. — Обошлось разной степенью ранениями. Хотя, Риско парень хороший. Да вот когда пьян, сладу с ним нет. Вечно норовит кого-нибудь зацепить. Особенно южан.

— Ладно, — Нюх, оттолкнувшись от столешницы, выпрямился. — Пойду, отыщу его.

— Давай, — буркнул хозяин. — И передай ему, что если сегодня к вечеру он не принесёт тридцать золотых, пусть в мою таверну больше не суётся.

— Хорошо, — кивнул Нюх. — Ну, тогда уж просьба на просьбу. Позаботься о Лонганге.

— Конечно.

Охотник развернулся и вышел на улицу. Архис проводил его взглядом, и когда дверь захлопнулась, взял кружку с остатками вина и слил его куда-то под стол. Подпитым клиентам потом пойдёт, ну не пропадать же добру.

Торжище располагалось в шести кварталах от «Ласковой длани». Нюх шёл медленно, в боку снова начинало колоть. Чтобы отвлечься, он стал в который раз перебирать в голове пункты плана поимки. Они были неизменны в течение уже нескольких лет. Первое — подключить Риско, у которого хорошие связи в мире местной шелупони, второе — через него же сообщить о беглом охотникам. Вдруг в лесу встретят случайно. Третье — собственно поймать, четвёртое — доставить беглеца к хозяину, и пятое — хорошенько отметить. На всё это обычно и уходил задаток. Что поделать — издержки заказчики не оплачивают.

Цена на рабов начиналась с пятидесяти золотых. Это самый некачественный товар — хилые, немолодые и прочие. За крепкого раба цена колебалась в пределах семидесяти-восьмидесяти… Так что, если бы охотники требовали ещё и оплачивать расходы, то многие просто не нанимали бы их. Хотя…